«Полный подлинный экземпляр Брестской Библии, изданной, вдумайтесь, только в 1563 году и переданный нам в дар в 1975-м Литовской академией наук, я даже оценивать не возьмусь. В мире сохранилось не больше 15 полных единиц и около 40 фрагментов этой книги!» — и так заведующий Центром исследований старопечатных изданий и рукописей Центральной научной библиотеки Кирилл Сытько скажет еще не об одном редком артефакте, хранящемся в уникальном как по количеству, так и по содержанию книжном фонде. Случается, над одним здешним экспонатом исключительной букинистической ценности реставраторы корпят по полгода, восстанавливая книгу, буквально собирая ее как мозаику. А после за дело берутся переводчики с латыни, польского или церковнославянского, историки, архивисты — и человечество знакомится с прежде неизвестными фактами о давно минувших веках. Так правда ли, что издания за баснословные цены валяются у кого-то за ненадобностью на дачах? Как ученые устанавливают редкостность книги? И можно ли в самом деле совершить открытие, пролистав рукопись? Выясняла корреспондент БЕЛТА.
Брестская библия
В поиске ответов на поставленные вопросы отправляемся в Центральную научную библиотеку Национальной академии наук, специалисты которой вот уже век занимаются сбором, учетом и сохранением памятников белорусской письменности, попавших в руки профессионалов. Кстати, абсолютно разными путями: многие из аутентичных экземпляров хранились при церквях, костелах, в монастырях, иные были приобретены на аукционах, некоторые поступили в дар из частных коллекций, а другие отдавались задаром прямиком из кладовок, подвалов, чердаков. О том, как именно пополняются фонды крупнейшей научной библиотеки страны, нам обещали рассказать подробнее, а пока обратимся к цифрам.
Уникальное академическое собрание редких книг и рукописей на данный момент насчитывает более 106 тыс. изданий и не менее 47 тыс. рукописных документов — каждый экземпляр претендует на эксклюзивность и представляет весомую ценность как с исторической, так и материальной позиции. И формирование рейтинга исходя, например, из критерия древности или стоимости, может показаться мартышкиным трудом, ведь пополняются хранилища постоянно.
«Возьмем, например, период с апреля 2024 года по март 2025-го. Находок сотрудниками Центра исследований старопечатных изданий и рукописей было сделано немало, и многие из них представлены в белорусских библиотеках в единственном экземпляре, что делает их поистине уникальными для нашей страны, — знакомит с новыми поступлениями директор Центральной научной библиотеки кандидат исторических наук Станислав Юрецкий. — Среди подобных изданий могу упомянуть экземпляр первого известного переиздания поэмы «Песня о зубре» нашего просветителя Николая Гусовского, вышедшего в 1855 году тиражом всего 100 штук, или «Гомилию на погребении Анны Альбрехтовой Радзивилл из рода Сапег, прочитанную в несвижском костеле», изданную в 1628 году в Вильно. Стоит назвать и рукописные книги ветковских и пуховичских старообрядцев XIX века, хамаилы белорусских татар-липок. Перечисленным оригинальные находки последнего года, конечно, не ограничиваются».
«Ключ разумения» Иоанникия Галятовского
Как оказалось, особую ценность для специалистов представляют издания, вышедшие в XVII-XVIII веках в городах Великого Княжества Литовского, бывших центрами белорусской культуры, а значит, речь идет о Гродно, Вильно, Супрасли, Полоцке. Нередко такие раритеты нуждаются в реставрации и консервации, а это уже совсем иной уровень ответственности и мастерства специалистов, взявшихся за подобную работу.
«Операция» одной книги может длиться до полугода
Библиотечных реставрационных мастерских, где работают с книгами и рукописями, отпечатанными и написанными как минимум лет 200 назад, в республике всего две, обе расположены в Минске: одна принадлежит Национальной библиотеке, другая входит в состав Центральной научной библиотеки Национальной академии наук Беларуси. Столь узкопрофильных специалистов, способных выполнять такие исследования, в нашей стране не готовят, а вот в ряде российских вузов программы бакалавриата по профилю «реставрация книги» предусмотрены, поэтому обмен опытом и курсы повышения квалификации организуются систематически и на постоянной основе. Более того, в рамках подписанных договоров о дружбе и сотрудничестве отечественные специалисты регулярно проходят подготовку в управлении обеспечения сохранности фондов Российской государственной библиотеки. А в целом вторую жизнь древним фолиантам дарят не только историки и архивисты, в этот процесс вовлечены и переводчики, и переплетчики, и художники по самым разным направлениям, как те, кто занимается декоративно-прикладным искусством, так и те, кто специализируется на станковой и монументальной живописи, и даже химики с биологами. Фронт работ зависит от возраста книги и ее текущего состояния.
«Страницы многих экземпляров приходится собирать пинцетом буквально по кусочкам, как мозаику. Стандартная операция представляет собой визуальный осмотр книги на наличие плесени и лабораторный анализ. Если пагубные микроорганизмы обнаруживаются, книга потетрадно расшивается и каждая ее страница обрабатывается препаратами против грибка и плесени: либо катамином АБ, либо метилпарабеном, либо другими дезинфицирующими средствами, — описывает привычный ритуал реставратор Катерина Дашкевич. — Затем страницы вымачиваются в специальном растворе, чтобы убрать кислотность, разрушающую бумагу. После всех манипуляций книга сушится, полистно реставрируется, заново собирается и сшивается. Обращаем особое внимание на надрывы, разрывы, надрезы — они устраняются специальной реставрационной бумагой или путем листодоливки. Финальный штрих — на сшитые в блок листы «одевается» переплет. Наши реставраторы, как настоящие хирурги, работают со скальпелями и пинцетами».
Подобные «операции» над одной книгой могут продолжаться и шесть месяцев, и даже год. Например, совсем недавно ученые Центральной научной библиотеки завершили реставрацию, и то неполную, аллегорического романа «Аргенида» шотландского поэта Джона Беркли издания 1729 года. Единственный на территории Беларуси экземпляр книги был найден в ужаснейшем состоянии: том, пролежавший на чердаке не одно десятилетие, буквально скрутился в рожок. Профессионалам реставрационного дела пришлось все страницы, собранные по кусочкам, накладывать на специальную подложку. Работы были начаты в феврале прошлого года, а финишировали только в этом апреле.
А как так получается, что бесценные, по утверждениям ученых, книги, об исключительности которых даже далекие от издательского дела и не интересующиеся историей люди могут судить хотя бы по году выпуска, оказываются в столь неприглядном состоянии? Все дело в том, что, согласно расхожему мнению, у фолиантов тоже есть «судьба», и жизненный путь некоторых из них тернист.
Через респектабельный аукцион, из частной коллекции или с бабушкиного чердака: как пополняются фонды?
В руки специалистов Центральной научной библиотеки издания попадают разными путями. Первый способ — экспедирование. Как вспоминает заведующий Центром исследований старопечатных изданий и рукописей, в 2022 году после посещения учеными Докшицкого района фонд библиотеки пополнился восемью десятками ценных экземпляров. Специалисты опрашивали местных, беседовали со священнослужителями, договаривались, подписывали сопроводительные документы. Словом, их действия были больше похожи на заключение деловой сделки, предмет которой — передача редких книг на учет и постоянное хранение в Национальную академию наук.
Пример «чердачных» находок
Случается и так, что владельцы, предполагающие значимую ценность хранимых изданий, сами обращаются к ученым с просьбой дать оценку. Если эксклюзивность подтверждается, книги выкупаются у физических лиц по договорам. Регулярно отслеживают эксперты Центральной научной библиотеки и предложения аукционных домов. Наконец, четвертый путь, который проходят фолианты, прежде чем пополнить огромные книгохранилища, — дары. Он является скорее исключением, но если уж кто-то и решает передать ученым книгу на безвозмездной основе, то предлагает, как правило, нечто по-настоящему выдающееся. Доказать это можно многими примерами.
Переиздание поэмы «Песня о зубре» 1855 года
«Первое переиздание поэмы «Песня о зубре» Николая Гусовского 1855 года, выпущенное в Петербурге Императорской академией наук, мы получили именно так — книгу нам подарили. Скажете, издание не такое древнее, чем же оно ценно? — задает риторический вопрос кандидат исторических наук Кирилл Сытько. — А дело в том, что книга была издана тиражом лишь в 100 экземпляров только для Московского общества любителей природы, все они были розданы членам общества, в библиотеки попали едва ли несколько единиц. Большая удача, что нам по воле случая удалось столкнуться с человеком, хранившим один экземпляр, который в итоге он решил передать нам в дар. Безусловно, это единственный образец в республике».
Букинистический рынок в Беларуси развит слабо, чего не скажешь о России и государствах Запада. Этот факт, однако, никоим образом не умаляет ценности хранимых в книжных фондах нашей страны изданий. По наблюдениям Кирилла Сытько, стартовая аукционная цена на малотиражные книги Супраслькой типографии, функционировавшей с конца XVII века до 1803 года, назначается аукционистами наших соседей от нескольких тысяч евро в эквиваленте за единицу, а полемический сборник «Кириллова книга» 1644 года выпуска может обойтись новому владельцу в 5 тыс. евро и выше. Однако с научной точки зрения эти фолианты, конечно, цены не имеют, они драгоценны, поскольку, являясь зачастую единственными в своем роде, представляют предмет особого направления исследований — книговедческого.
Супрасльский «Летургикон» 1768 года
Белорусские ученые о своих бумажных «подопечных» заботятся особо, сетуя на то, что еще восемь десятков лет назад исследовательская база у их коллег была значительно богаче. Дело в том, что в 1942-1943-х наиболее ценные экспонаты наших книжных фондов немецко-фашистские оккупанты вывезли на территорию Третьего рейха, и с этого момента следы многих уникальных рукописей и штучных изданий, возраст которых исчисляется несколькими веками, теряются, о судьбе потерянных для белорусской исторической науки книг можно только догадываться. Вдумайтесь только: по состоянию на весну 1941 года библиотека Белорусской академии наук насчитывала 345 тыс. единиц хранения, из которых более 337 тыс. впоследствии оказались украдены у белорусского народа оккупационной администрацией под руководством Альфреда Розенберга.
Печать айзатцштаба оккупационной администрации Альфреда Розенберга на одной из возвращенных после войны библиотечных книг
Старые рукописи продолжают стирать белые пятна из истории
Изучив рукопись, созданную в Средние века, все еще можно узнать нечто, о чем человечество не догадывалось или умалчивало все последующие столетия. Если верить Кириллу Сытько, в его практике подобное происходит постоянно. Так, в одном из Евангелий виленского издания ученый наткнулся на заинтриговавшие его маргиналии на нескольких страницах о солнечном затмении в Беларуси в 1821 году, о чем прежде ни в одном научном источнике не упоминалось. А ведь так история и пишется: собирается по крупицам микроисторий из многих-многих сводок, разнится лишь масштаб открываемых сведений.
Рукописная маргиналия чернилами в книге XVII века
«История часто подбрасывает нам загадки. Вот, допустим, книга. На титульном листе указано, что она отпечатана в Вильно в 1802 году, однако я могу вам тут же ответить: это ложь, — улыбаясь, замечает заведующий Центром исследований старопечатных изданий и рукописей. — О подделке свидетельствует бумага — типичная для типографии в Клинцах под Брянском, основанной в 80-е годы XVIII века старообрядцами, которая как раз и специализировалась на выпуске религиозных изданий. А причина в том, что лицензии на книгоиздание им так и не дали, вот они и промышляли, вставляя в свои книги чужие исходные данные. И этот исторический пример фальсификата сегодня является предметом изучения для наших книговедов. Кто знает, что еще можно открыть миру, вдумчиво штудируя оставленные предками тексты?»
Евангелие XVIII века в серебряном окладе
Задаться таким вопросом могут не только исследователи, но и каждый из нас. Почему бы еще раз не проверить пыльные чуланы и чердаки на наличие выброшенных за ненадобностью, непривлекательных на вид старых томиков? При удачном исходе «экспедиции» можно и заработать, и посодействовать научному открытию, тем более что многоопытные историки считают это еще возможным.
Фото Центральной научной библиотеки НАН Беларуси, БЕЛТА.
