Иван Коник: «О прожитом – не жалею…»

Лента новостей Человек и его дело

1…Мы уселись в удобные кресла просторной квартиры моего нового знакомого, и беседа наша как-то сразу настроилась на философский лад. Когда вслух замечаю об этом, Иван Борисович Коник смеется: «Это и неудивительно: мой возраст уже как раз и предполагает такие размышления». Разговаривать с этим человеком удивительно легко и интересно. Делясь со мной своими воспоминаниями, он акцентирует внимание на событиях, повлиявших на его судьбу. Она простая и на первый взгляд неприметная, но привлекает внимание иным: отношением этого человека к жизни, к профессии, к людям и миру вообще.

… Как не выкинуть слов из песни, так и из жизни поколения Ивана Борисовича не выбросить войны. Начало ее запомнилось одиннадцатилетнему подростку грохотом танков, ревом самолетов и свистом падающих бомб.
– Все это происходило на моих глазах, – вспоминает собеседник. – Наши танкисты отступали через Эйминовцы в сторону Волковыска. Когда колонна уже была за деревней, налетели немецкие самолеты. Их было много: кто-то посчитал, что целых семнадцать. Это было очень страшно! Самолеты летели так низко, что, казалось, скоро опустятся на колонну. Стрелять танкистам, видимо, было нечем, потому что ни одного выстрела мы не слышали. А вот от взрывов авиабомб содрогалась земля. Двери нашей хаты то раскрывались настежь, едва не срываясь с петель, то вновь с грохотом захлопывались. И сегодня вижу, как взрывной волной подкидывает и бросает на болото солдата, сидящего на люке танка. Жители села прятались, кто как мог. Нас, детей, было у родителей четверо, и все мы сидели на чердаке. Помню также, как бегал с хлопцами к деревне Кузьмичи смотреть на такую огромную воронку от бомбы, что в нее провалился танк.
Эйминовцы – деревня большая, и в оккупацию фашисты угнали в Германию много молодежи. Из семьи Ивана Борисовича не был взят никто – как сам говорит, ни он, ни его брат и сестры «не подошли» по возрасту. А вот рубить дрова во дворе жандармерии (теперь на том месте в Берестовице банк) немцы парнишку заставили. Помнит он и то, как враг «драпал» назад, как наступали наши.
У детей войны особая судьба. Эта всенародная трагедия наложила свой отпечаток на их отношение к жизни, сделав не по возрасту вдумчивыми, серьезными, ответственными. Молодое поколение не жалело себя при восстановлении народного хозяйства. Когда в Эйминовцах организовался колхоз, Иван работал с парой лошадей. Пахал поле, сеял.
– Заработал за год повозку зерна, и – ни одной копейки, – вспоминает. – Не было в ту пору в хозяйстве денег.
А совсем скоро жизнь парня круто изменилась. В октябре 1950-го его вызвали в военкомат. Иван был рад: как и все его ровесники в ту послевоенную пору, он тоже по-особому относился к службе в армии.
– А у меня образования – всего четыре класса, – рассказывает. – Вот и пришлось ускоренно овладевать дальнейшей грамотой в Малоберестовицкой школе. Вместе с другими новобранцами меня готовили на сержанта.
… Поезд проехал Москву и через две недели прибыл в Ташкент. Иван Коник оказался в Узбекистане, в окрестностях самого южного города СССР Термеза. Он находится на афганской границе, вдоль которой протекает Аму-Дарья.
Армия для Ивана Борисовича явилась как раз той школой жизни, которая сделала из него настоящего мужчину и закалила характер.
– Служил я в суворовском полку, командиром пулеметного расчета, – рассказывает.
И была та армейская служба для белорусских парней очень нелегкой: летом непривычная 40-градусная жара, дожди же не выпадают месяцами.
Наш земляк был отличником боевой подготовки: уже на первом году службы он получил 30-дневный отпуск.
– Я оказался в полку самым метким стрелком из пулемета, – поясняет.
Вскоре я узнаю, что поощрялся он не один раз – привез из армии фотоаппарат, поскольку стал лучшим стрелком и во время дивизионных учений.
До сей поры помнит, насколько тяжелыми оказались летние учения в Таджикистане, возле иранской границы. Выжженная солнцем, в трещинах от невыносимой жары земля. Верблюды, овцы, вместо сочной травы – сухие колючки… Вода в солдатских флягах быстро превращалась в кипяток.
– Увидев однажды арык, по обыкновению подумал: вряд ли утолю жажду его теплой водой. Погрузил ладони и отпрянул: вода оказалась ледяной! Что такое?!
Солдат постарше объяснил:
– А ты посмотри вверх – вон на ту горную вершину. Это пик Сталина. Из его ледяной шапки и стекает вода…
Юноша стал вглядываться в неописуемую красоту бело-голубых гор. Любоваться всем этим солдатам, к сожалению, не хватало времени. А в тот момент Ивану показалось, что вершины Памира легко касаются неба…
К концу подходил третий, последний год службы. Иван имел возможность остаться в том далеком краю сверхсрочником. Но не мог представить себя без другой, милой с детства, красоты – белорусских берез, колосистых полей и лугов. И, конечно, без своей деревни, семьи и друзей. Как и без мягкого и влажного воздуха, который пьешь – не напьешься.
… Домой он вернулся возмужавшим, повидавшим совершенно другой мир. И сразу включился в сельскую жизнь. В Берестовице в ту пору уже работал маслосырзавод, и молоко от коров возили на повозке в бидонах. В Эйминовцах и поручили Ивану это дело. Как вскоре выяснилось, именно это и определило всю его дальнейшую судьбу.
– Маслозавод был совсем небольшой, контора – в деревянном доме через дорогу, – вспоминает. – Молоко вручную пропускали через сепаратор. Кроме сметаны и масла тогда уже делали и сыры. Первым директором завода был Михаил Степанович Хусько, венгр по национальности.
– Колоритный человек! Сильный, статный. По-русски говорил хорошо, но с акцентом, – продолжает Иван Борисович. – Предложил мне работать на заводе.
Доставляя и загружая дрова в котел, Иван обеспечивал бесперебойную работу паровой машины, от которой и зависел весь производственный процесс. Паром обрабатывали также маслосбойку, фляги и т.д., а генератор вырабатывал электричество.
Вскоре юношу направили на курсы в Могилев, осваивать профессию кочегара. Когда же паровую машину заменили трактором ДТ-40, парень снова учился – подавать электричество «дизелем». В рассказе собеседника я встречаю знакомые фамилии людей, которые работали на заводе в начале шестидесятых. Кочегаром был участник войны Александр Богуцкий из Пархимовцев, а незаменимой мастерицей по выпуску сыров еще много лет здесь слыла его односельчанка Софья Шимоволос. Работала в этом цеху и Леокадия Бухмет из Эйминовцев..
– На завод мы ходили пешком, – вспоминает Иван Борисович. – А работа ведь часто длилась допоздна. Со временем я купил мотоцикл, но это было уже гораздо позднее.
Впрочем, молодость есть молодость. И мой собеседник с улыбкой вспоминает, как вместе с ровесниками, учителями местной школы Николаем Коником и Анатолием Зданчуком, он бегал на танцы в берестовицкий Дом культуры. И именно там каждый и них встретил свою любовь. Ивану приглянулась работница ЦСУ Алла, родом из-под Минска. … Со временем Иван Коник стал работать в компрессорном цехе завода. Те, кто знаком с технологией изготовления молочной продукции, знают, как много зависело от него. Обучившись на курсах, с годами так овладел своей специальностью, что его ученики и сегодня с благодарностью вспоминают профессиональные советы ветерана.
Иван Борисович Коник отдал работе на маслосырзаводе 44 года. Он трудился при восьми директорах, с теплотой вспоминает каждого. За высокий профессионализм, за ответственное отношение к делу мой собеседник всегда пользовался уважением в коллективе. В молодости был комсомольским вожаком, затем возглавлял заводской местком. Его награждали и премировали. А еще ветеран с гордостью вспоминает, что во время праздничных демонстраций именно ему оказывалась честь нести в трудовой колонне заводское знамя.
Сегодня производственный цех «Берестовица» ОАО «Молочный Мир» выпускает продукцию по новым, современным технологиям. И ее знают и любят далеко за пределами нашей страны, она завоевывает многочисленные награды. Вот и на 23-й международной выставке «Продэкспо-2016» берестовицкие сыры Grand Taллер и Рочестер были отмечены золотыми медалями. Иван Борисович, узнав об этом из нашей газеты, был очень горд за родное предприятие. Ведь в достижениях местных сыроделов есть и частичка его труда.
– Вот такая она, моя судьба, – подытоживает наш разговор Иван Борисович. – Я просто трудился, любил, растил детей. А это и есть жизнь. Теперь мне 85, и это возраст подводить итоги, время оглянуться и оценить, так ли жил, то ли делал. Я не жалею ни о чем, потому что занимался нужным и любимым делом. И потому что с моей Аллой Флоровной мы прожили долгую счастливую жизнь, вырастили сына и двух дочерей.
Два года назад Аллы Флоровны не стало. Об отце заботится дочь Тамара, которая живет в райцентре. Но ему, конечно же, все равно одиноко в просторной квартире в Большой Берестовице. К большому сожалению, рано ушел из жизни сын Ивана Борисовича. А его вторая дочь живет далеко, в Киеве. Но отца, дедушку и прадедушку помнят, любят и ценят, часто признаются в этом по телефону и приезжая в гости. А что, скажите, может быть важнее, чем слышать теплые слова и видеть свое продолжение во внуках и правнуках?
Мария Драпеза,
фото автора



Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *