В июне 1941-го жительнице деревни Плюскаловцы Берестовицкого района Зое Конецкой, в то время проживавшей в деревне Меньки, было одиннадцать с половиной лет. 22 число врезалось в ее память навсегда. Даже в свои девяносто она помнит произошедшее, как будто это случилось только вчера.
— Было воскресенье. Родители ушли на крестины и взяли с собой двоих младших детей. Я вместе со своими сверстниками играла на улице. Вдруг увидели, что прямо на нашу деревню летят самолеты. Мы к ним уже привыкли, поскольку рядом был аэродром. Что это не наши, а немецкие, мы сразу не поняли. В конце деревни они повернули направо и направились в сторону аэродрома. Послышались взрывы. Люди начали кричать, что это война. Мы бросились прятаться в кусты. На мне было красивое розовое платье. Я поняла, что его яркий цвет выдает меня среди зелени. Прямо надо мной оказался возвращавшийся назад вражеский бомбардировщик. Он пролетел настолько низко, что казалось, вот-вот заденет меня. Когда самолеты скрылись за горизонтом, мы видели дым и огонь со стороны аэродрома. Говорили, что ни один советский самолет не взлетел, все были разбиты и сгорели, — рассказывает Зоя Ивановна.
— Назавтра самолеты появились вновь. Один из них разбросал листовки. Помнится, в них было написано: если в деревне нет военных, одевайте белые платки и выходите на улицу, мы не будем вас бомбить. А вскоре появились и немецкие солдаты с автоматами. Слышны были выстрелы. Папа спрятал нас за печкой и приказал тихонько лежать на полу и не высовываться. Немцы вошли в дом. Нашли сало, яйца. Все забрали. После чего ушли, и мы их больше не видели. Так для меня началась война.
Собеседница говорит, что самолеты с крестами появлялись над деревней ежедневно. Но поблизости они уже ничего не бомбили, а летели дальше на восток. Разрушенный большой военный аэродром, который строили военнослужащие вместе с местным населением, со временем зарос травой, и здесь сельчане пасли собственный скот.
В памяти Зои Конецкой осталось несколько случаев периода оккупации:
— У отца была большая пасека. Приехали как-то два немца, выкачали весь мед с ульев. Папа говорит: «Пчелы без меда погибнут, им ведь питание нужно». Прислушались — дали мешок сахара, перемешанного с опилками. Папа нам иногда его выделял немного, остальным подкармливал пчел.
— Однажды вместе с тетей пошла в Белосток на рынок. Продала мед и еще кое-какие продукты. За вырученные деньги купила две булочки. Проходила возле гетто, где сидели евреи. Из-за забора людей не было видно, а только протянутые руки. В одну из них я положила булочку.
Часто ночью в окно дома, рядом с которым спала Зоя, стучали неизвестные люди. Девочка видела, что отец выходил к ним и о чем-то подолгу беседовал, давал продукты. Они даже иногда здесь стирали белье. Девочка догадывалась, что это были партизаны. Но никому об этом не говорила. Было опасно. Могли расстрелять всю семью.
В июле 1944-го по центральной дороге несколько дней ехала военная техника, двигались отступающие фашистские войска, а по деревне на повозках и велосипедах ехали власовцы. Они забирали у местных жителей все, что только можно было увезти. У Зои отняли лошадку, на которой она любила ездить. Юная хозяйка попыталась незаметно увести коня, нацепив на его шею платье. Но грабители увидели и жестоко избили ее ногами.
Однажды на ночевку зашли двигавшиеся на запад немецкие солдаты. Они наносили в дом соломы и улеглись спать. Один из них, который знал польский язык, потерял расческу. Долго искал ее, но так и не нашел. Поведал, что этот гребень для него очень ценный, как талисман, приносящий счастье. Получил он его в подарок от матери, уходя на фронт. Позже потеря нашлась. Зоя Ивановна оставила эту расческу себе, а потом передала ее по наследству дочери. Сохранилась она до сих пор.
На следующий день пришли красноармейцы. Зоя Конецкая вспоминает:
— Были голодные. Кормили мы их, чем могли. Как раз испекли свежий хлеб. Один совсем молоденький солдатик, ему, наверное, еще и 17-ти не было. Мама спросила, почему он в таком юном возрасте и уже в армии. «У меня, – говорит, – родителей убили. Поэтому я сам напросился воевать».
В тяжелое послевоенное время Зоя Ивановна помогала восстанавливать районный центр. Сначала была подсобным рабочим, а потом, подучившись, стала маляром-штукатуром. Строила в Большой Берестовице здание райисполкома, кинотеатр, больницу.
Геннадий ГИЛЬ
Фото из семейного альбома
